Дети любви - Страница 11

Внезапно Морин почувствовала головокружение. Господи, что она творит! Тихая училка из студенческого городка, серая мышь Морин Рейли! Вот стоит она перед входом в стрип-бар, а только что неслась навстречу ветру через весь город, прижавшись всем телом к малознакомому и такому привлекательному мужчине. А предстоит ей выступать перед толпой мужиков… Ну… это уже фантазии!

– Мистер Манкузо…

– Давайте по имени, ладно? Просто Дик. И просто Мэг. Можно?

– Пожалуй, да. Нам ведь еще вместе работать… я надеюсь.

Дик с интересом посмотрел на кареглазую ангелицу. Все ж непонятные существа эти бабы! С такой внешностью – и такой цинизм. «Работать» – это она имеет в виду обсуждение суммы, за которую согласна дать опровержение?

Настроение немедленно испортилось. Дик галантно пропустил Мэгги Стар в зеркальную дверь и постарался стереть из памяти ощущение восторга, которое не покидало его всю дорогу, пока он чувствовал, как упругая грудь вероломной возлюбленной Чико Пирелли упирается ему в спину. А как она его обнимала! Доверчиво, крепко, отчаянно – так обнимают маленькие дети…

Дик мрачно уселся за ближайший к сцене столик и вяло помахал Мэгги рукой.

– Я подожду здесь. У вас сейчас, наверное, будет репетиция.

– Я постараюсь отделаться побыстрее…

– Ну зачем же! Интересно посмотреть, когда есть что показать.

Морин снова залилась краской и торопливо шмыгнула в неприметную, явно служебную дверь. Последняя фраза Дика прозвучала куда более цинично, и это ее расстроило. Ведь он же профессионал, в конце-то концов, неужели профессионалы тоже могут считать поголовно всех стриптизерш проститутками?

Через минуту она ответила на собственный безмолвный вопрос положительно.

Коридор закончился еще одной дверью, а за ней открылась необъятная комната, битком набитая голыми женщинами. Размеров комнате придавали многочисленные зеркала, развешанные по всем стенам. Благодаря этому сновавшие туда-сюда красотки отлично просматривались со всех буквально ракурсов. Морин физически почувствовала, как ее румянец переходит из бордовых оттенков в багрово-свекольный.

Она и в школьные годы была стеснительной, в отличие от Мэг. Никогда не заходила в общий душ во время занятий в бассейне, дожидалась, пока все уйдут. Ненавидела осмотры у гинеколога и хирурга. Отводила глаза, когда Мэг торопливо переодевалась при ней в спальне…

Эти женщины явно не обращали внимания на собственную наготу. Скорее, они относились к ней, как к некой форме одежды. На большинстве присутствующих не было вообще ничего, лишь некоторые могли похвастаться наличием трусиков… если кусочки прозрачной ткани размером с четверть носового платка, едва прикрывавшие лобок и державшиеся на тоненьких золотых шнурках, можно назвать этим гордым именем. По сравнению с ними собственные трусики Морин тянули на панталоны!

Груди большие и маленькие, смуглые, молочно-белые, шоколадные, с крупными темными сосками и крошечными розовыми бутонами, пятого и первого размеров – буйство плоти могло бы смутить даже самого стойкого из аскетов. Длинные ноги, стройные бедра, мускулистые попки, впалые животы, пупки с блестевшими в них бриллиантиками. Вольно разметавшиеся белокурые локоны, жесткие черные кольца, короткие стрижки «под мальчика», рыжие гривы. И затейливо выстриженные треугольники лобков – в таком количестве, что отвести глаза Морин не могла просто физически.

Над всем этим развратом висел звонкий многоголосый гомон – женщины переговаривались, спорили, смеялись, ругались, сквернословили, плакали, курили… У Морин все сильнее кружилась голова, она еле стояла на ногах.

Высокая шоколадная красотка в розовом прозрачном неглиже подхватила ее под руку и прошипела:

– Ты сестра Мэг, верно? Только молчи, умоляю! Меня зовут Пейдж, я подруга твоей сестренки. В клубе шухер, Бренда в ярости, а здесь у нее полно шпионов, так что пошли к столику Мэг. Просто гримируйся и молчи. Мол, злишься, что тебя выдернули с отгулов.

– Но я…

– Молчи. Слушай. Сегодня с утра Бренда орала так, что потолок трясся. Она прочитала интервью, а через полчаса ей позвонили и забронировали клуб на весь день под частную вечеринку. Так довольно часто делают, но на этот раз клиент поставил условие – Мэгги Стар должна танцевать обязательно. Бренда приняла чек, позвонила Мэг, то есть уже тебе…

– Пейдж, я не собираюсь…

– Заткнись. Это еще не самое плохое. Полчаса назад выяснилось, КТО именно забронировал клуб.

– ???

– Бешеный Пирелли.

– А кто это?

– Класс! Узнаю подружку Мэгги! Ты знаешь, от кого она сбежала?

– Ну… от своего парня, который оказался не вполне законопослушным…

– Кудряво формулируешь, молодец. Не буду темнить. От Чико Пирелли она свалила. От Бешеного Чико, Бешеного Пирелли, от Большого Босса. Он и есть ее парень.

Сквозь звон в ушах Морин изумилась – все вокруг неожиданно приобрело приятный зеленый оттенок. Звуки стали глуше, свет – приглушеннее. Пейдж немедленно встряхнула ее и прошипела в самое ухо:

– Сейчас ты идешь на сцену, репетируешь, потом отпрашиваешься в дабл…

– Ку… куда?

– На горшок! В сортир! Писать! Так вот, оттуда через окно вылезешь в переулок и сделаешь ноги.

– Но…

– Ты хоть знаешь, почему Бешеный гоняется за Мэг?

– Н-нет…

– Он от избытка чувств сделал ей предложение и бросил к ее ногам свои миллионы, попутно объяснив их происхождение. А наша Мэгги взбрыкнула, вспомнила босоногое детство, молитвы на ночь, лагерь скаутов – и заложила Бешеного прессе. Дала интервью, в котором так прямо и брякнула: бандит вы, мистер Пирелли, и деньги ваши бандитские.